Да волки те были обычные, а не эльфы. Так что людьми они никогда не были и не будут.х3
А человеком становиться можно. Только наполовину. (Неком. Или как их там, этих ушастиков?_О). До Инициации ("пробуждения..") они просто как люди, без всяких хвостов и ушей. А после- две формы: полузвериная и звериная.
Наси, Темногривка
Скажу вам по большому секрету, что это почти конец. Так что мучиться осталось недолго.х3

И.. Если кому интересно, книжку я свою не забросила. Строчу потихонечку, когда настроение есть. Только возмозность перепечатывать нет.

Про них?)о
А я-то там закатила "грандиозно"-трагический конец. Даже не смерть, а кое-что похуже..
Ну, может быть, и можно будет что-нибудь присочинить. Хотя, по-моему, я уже побила все свои рекорды по продолжительности..х3
не думала, что эти персонажи так понравятся..

Наси
Миу.<3
А я думала, что ты принимаешь совпадения имен за плагиат..=3

Темногривка
Молния
Да.. Я сама не ожидала..х3
Главное, что тут ключевое слово: "почти все"=)
Мур)

И.. так что насчет следующей главы про тех сестричек?
Слова типа "грубияны" это же не мат?.О.
Мне Word только на него выдает, что это слово с "ярко выраженной экспрессивной (негативной) окраской". Но он же вообще глюк.х3
Так норм, выставлять?

Глава VIII.
Погоня.
Сегодня был совершенно обычный день. Такой и одновременно не такой, как все. Сегодня все должно было закончиться.
Сеймир дремала, когда вошел врач. Обычная история. Но это был другой, незнакомый врач. Хотя для нее они были все на одно лицо. Даже запахи, и те практически не различались - противная, стерилизованная вонь больницы. Но этого типа она видела впервые. Лениво приподняв одно из плотно прижатых к голове ушей, волчица услышала его тихое боязливое сопение.
Он ее боялся.
Она зевнула.
Он вздрогнул.
Тело ломило, как и всегда после большой дозы наркотиков, на губах застыл затхлый сладковатый приступ. «Интересно, тут есть нормальная вода?»
Крепко, но вместе с тем и боязливо сжимая ее, он вышел в коридор.
Стремительный перестук капель где-то неподалеку. Наверное, прорвало трубу.
Да, так и есть - впереди по коридору, на потолке, из маленькой щелки сочилась вода.
Когда они прошли мимо, пара капель долетело до словно загипнотизированной волчицы.
Уфф.
Вода была ледяная. Она мгновенно пробило стену выстроенной Сеймир абстракции, и голове ее созрел план. План!.. Таких восхитительных слов она не произносила давно, даже мысленно... Конечно, ее план был вовсе не гениален, но попробовать стоило.
-Эй, человек!
Врач вздрогнул и чуть не выронил ее.
Ух ты, как подействовало!.. Этого Сеймир было и надо. И она ему с удовольствием помогла. Врач закричал от боли в укушенной руке.
Весьма некстати, но по-другому было нельзя...
А теперь, вперед!.. Серым вихрем промчавшись мимо импровизированного трубного водопада, Сеймир повернула за угол. Поворот, потом еще один... Где-то тут должна быть лестница...
Все ее сонливость словно рукой сняло. Успевшие отвыкнуть от ходьбы и бега лапы покалывало, но это была приятная боль. Сеймир хотелось завыть от восторга.
Попадавшиеся на ее пути врачи что-то кричали друг на друга, но отраднее всего был донесшийся до нее через несколько этажей, с того места, где она и вырвалась на свободу, голос глава: «Да я с тебя шкуру спущу!..», скорее всего, обращенный к тому несчастному доктору.
Они уже успели столпиться у входа, закрывая переднюю дверь, но Сеймир она была не нужна. С гордым победным воем она прыгнула в раскрытое окно приемной и оказалась на мостовой. Но Сеймир немного не рассчитала.
Где-то сзади продолжал бесноваться глав, проорав:
-Достать ее живой или мертвой!.. Спустить собак!..
Со скоростью, которую волчица не ожидала от беспорядочно мечущейся в разные стороны толпы, буквально через пару секунд раздался лай.
Она неслась во весь дух по незнакомому ей городу, всей душой жалея, что это не знакомый ей с детства лес, который всегда готов был укрыть и защитить ее. Который всегда был ее домом, ее землей... Краем глаза она заметила позади ощеренные пасти гигантских ротвейлеров, хладнокровных убийц... Их глаза горели ненавистью и жаждой крови.
Прохожие таращились на нее во все глаза и испуганно разбегались в стороны. Наверное, они не каждый день видели разгуливающего по улице волка...
Сеймир споткнулась и, чертыхнувшись, с трудом встала. Собаки настигали. Вожак сейчас вот-вот поравняется с ней...
Холодный и пустой переулок. Тупик. Как в ее ночных кошмарах. Она уже чувствовала разрывающие вены зубы на своем горле...
Может, превратиться?.. Но нет, нет... В том месте сердца лишь тьма... Пустота… Нежели она больше никогда не станет человеком?..
Стена. Тупик. Конец. Называйте, как хотите.
Сеймир презрительно оскалилась. «Я буду драться… Я заберу с собой в ад как можно больше этих мерзких созданий, этих прихлебателей людей, лижущих им пятки ради жалкой подачки и куска еды... Жаль, что нельзя захватить с собой весь род человеческий. Или, по крайней мере, всю лабораторию во главе с главврачом…
«Прижатый к стене человек превращается в зверя. А прижатый к стене зверь - в демона»
Сеймир усмехалась, впившись когтями в асфальт и глядя прямо в лицо своей приближающейся смерти.
- Неотесанные дикари, грубияны, отбросы 21-го века... Чтоб ваши трупы сгнили в мусорных ящиках, а воронье склевало вашу печень... – бормотала Сеймир на волчьем языке. Он не так уж и сильно отличался от собачьего, возможно, они и поймут... Она получала огромное удовольствие, дразня их. Словно дразнила свою смерть - ну, чего ты ждешь, подойди, возьми...
Ррр... Стая захлебывалась лаем. Сеймир тоже. Возможно, они и поняли...
Вожак выступил вперед:
-Эй, ты…
Он смешно произносил слова, коверкая волчий язык, но Сеймир его отлично понимала.
- Какое ты право имеешь так разговаривать с нами?
Собаки сзади напирали. Вот он, ее последний разговор...
- Вы хотите меня убить.
Просто и решительно, как констатация факта.
- Нам приказали... К тому же ты волк...
- Я ж и говорю... Вы во всем подчиняетесь людям, даже не задумываясь, будто своих мозгов у вас нет... А насчет второго... Я не волк. Точнее, не совсем волк.
Вожак выглядел озадаченным. И разозленным.
- У нас своя голова на плечах! Если бы не люди, де бы мы были?.. Обирали помойки или шлялись по лесам, как ваш дикий брат, пока не умерли бы от голода... И не ври мне. Твои жалкие уловки и неумелая ложь тебя не спасут, волк. Я тебя насквозь вижу. Умри, тварь!..
- А, тем не менее, именно по вине людей многие из вас оказались на улице,- пробормотала Сеймир. Но ее уже никто не слышал. Сражаться возможности не было. Рычащая стая прижала ее к стене, и волчица проехалась головой по камню. Из длинной царапины выступила кровь. Что же делать, что же делать?.. Это безумие... И вдруг закричала во весь оставшийся в легких воздух:
- А ну тихо!.. Сидеть!
Закричала человеческим голосом.
Собаки, все до одной, попятились назад и сели. Привычка, выработанная за долгие годы повиновения.
Быстро, пока у них не прошел шок, Сеймир выбрались из тупика. У выхода она не выдержала, остановилась и, с издевкой взмахнув хвостом, прокричала:
-Арриведерчи! Счастливо оставаться!..
И побежала.
Вожак первым пришел в себя:
-Ну что застыли?.. В погоню!..
У Сеймир была небольшая фора. Но собаки, разъяренные тем, что она обвела их вокруг пальца, медленно, но верно ее настигали. А впереди была река. Небольшая речка, огороженная цепями. Разбег, прыжок... Свист ветра и в ушах и удар о холодную водную гладь...

Наси
Темногривка
Молния
Спасибо<3

Глава IX
Выбор
В первую секунду от силы удара Сеймир потеряла сознание. Но потом быстро пришла в себя и с удвоенными силами заработала лапами, чтобы не пойти ко дну. С трудом всплыв на поверхность и отплевываясь, она подняла взгляд наверх.
Собачья свора столпилась у ограды, раздумья, возвращаться ли к людям с провалом или прыгать за ней. Отлично. Они оказались слишком трусливы, чтобы самостоятельно принять решение.
Теперь оставались сущие мелочи- не потонуть. Речушка с невиданной для такого мелкого создания яростью швыряла волчицу из стороны в сторону, больно припечатывая к стенкам канала. Вкус у нее был еще гаже, чем у воды в лаборатории.
Лапы нещадно ныли. Сеймир практически перестала сопротивляться и отдалась на волю течения. Скоро свора исчезла вдали.
Это было не единственное отрадное событие. Волчица заметила неподалеку появившийся в водовороте буроватой пены достаточно крупный сук. В несколько гребков она неловко подплыла к нему и впилась зубами в шершавую древесину. Плыть сразу стало легче.
Через время, показавшееся ей вечностью, Сеймир поняла, что река больше не движется. Она оказалась на заваленном мусором мелководье.
С трудом встав - все тело болело- она сделала несколько шагав. Неподалеку чернел зев напоминавшей нору трубы. Проход был совсем короткий, и выводил он на городской тротуар. В конце рос куст, закрывающий дыру от любопытных глаз.
Сеймир удовлетворенно вздохнула, вытянувшись на жестком полу и, совершенно вымотанная, мгновенно провалилась в сон.
Снилась ей Тайрин. Она была точно такая, как всегда, как до той злополучной схватки, только на ее лице явственно проступали следы недавно засохших слез и печали. Глаза были заплаканные, красные. Сеймир рванулась вперед, чтобы утешить сестру, но внезапно между ними с угрожающим шипением выросла магическая стена. Словно барьер между их мирами. Ни туда, ни обратно. Тайрин протянула руку и, коснувшись стены, прошептала:
-Я не могу... Я пыталась... Они приняли решение без меня... Пути назад нет, сестренка. Как и мне нет пути вперед. Я надеюсь, с тобой все в порядке... Живи там, где ты есть, если сможешь жить... Пути назад отныне нет. Что бы ни произошло, что бы ни случилось, мы не сможем быть вместе. Прощай!.. Прощай, сестра...
И она начала таять.
Сеймир едва различила ее шепот за треском фиолетовых искр разделявшей их преграды. Ладонь Тайрин еще слабо светилась, словно отчаянно желая последний раз коснуться ладони сестры. Сеймир протянула руку.
Но между ними стояла стена.
Их разделяли всего несколько шагов, но словно пропасть, щель длиною в жизнь, теперь навеки разлучила их. Навсегда, до самой смерти...
Сеймир проснулась. Перед ней играл бледными красками рассеет, уже успевший окрасить в алое золото крыши домов. Небо все больше светлело, готовясь принять в свои объятие далекую звезду Солнце, а тишина словно укрыла своей бахромой весь город. Пусть люди спят, мирно и безмятежно, не ведая, что творится, не чувствуя красоты пробуждающегося и робко расправляющего свои сверкающие золотые крылья дня, не слыша тишины вместо гула машин, трели первых птиц вместо споров, не ощущая слабое дуновение по-утреннему теплого ветерка, еле уловимого запаха росы и увядающих, но каждое утро снова распускающихся до самых холодов цветов, не чувствуя в сердце любви и щемящей жалости к этому настоящему, но такому хрупкому миру...
Этот сон был пророчеством.
Сеймир это знала, и все.
Ладони начало покалывать, в глазах защипало. Она больше никогда не увидит сестру.
Кругом было пусто. Фонари уже погасли, но солнце еще не взошло, и на темных маленьких улочках царил полумрак, расчерченный на полосы идущим от золотисто розового неба светом.
Внутри нее, глубоко-глубоко, зашевелилась сила. Еще чуть-чуть, и она сможет превратиться. Еще чуть-чуть, и все станет на свои места - поломанный механизм снова станет целым, нанесенные травмы вновь заживут от лелеющего ее идущего от неба солнечного тепла.
Но внезапно, так же как и осознание правдивости этого сна, пришло понимание.
Если она превратится, она уже не сможет опять стать волком. Никогда.
Пришло время выбора. Одно превращение, один выбор между мирами, выбор между душой и телом. Срок- рассвет. И она уставилась на неуклонно светлеющее небо. Размышляя.

Эпилог.
Порой трудно сделать выбор. Выбор, который изменит всю твою жизнь. Ведь в душе она была волком. Но волку невозможно выжить среди покрытых металлом зданий мегаполиса. Его тяготит бесконечный шум, суета, звучащая в голосах ненависть и злоба. Ему не хватает свободы, не только действий, но и мыслей. Мысль, как птица, может улететь далеко от жестокости и боли, может построить свой мир, свою вселенную красоты и добра. Она возводит там замки и горы, выращивает пахнущие смолой и только что распустившимся листом леса, протягивает тонкие нити рек, наносит на собственную карту кобальтово-синие, необъятные моря и океаны. Она же насыщает воздух жизнью, наполняя его ароматом хвои и свежескошенного сена, дарит новые краски рассвету и закату, свежесть ветру и зелень листьям. Она же с материнской заботой населяет созданный ей мир. Леса, горы, пустыни, реки и моря- все это станет домом для миллионов живых существ. Она прокладывает тонкие проселочные дороги из одной деревушки в другую, где люди верят друг-другу, любят природу и в поступках своих творят добро. Там все могут сосуществовать в мире, и каждый день приносит сладкую, невиданную дотоле радость...
Только тело не всегда может последовать за мыслью. Она рисует красками нечто такое платонически-идеальное, что возможно создать, только если каждый человек найдет силы оглянуться на свою жизнь, признать свои ошибки и обратиться к добру. Недостижимая цель, идеал... Его невозможно достичь, не искоренив вековые ошибки и предрассудки. Уметь жертвовать целым ради мелочи, расчетом ради любви... Такой мир способна открыть только смерть. Но после смерти мы утрачиваем эти ощущения, уже нет ни тех чувств, ни того хрупкого прекрасного мира, ни способности делать добро и созерцать видимую только немногим красоту. Подсознательный идеальный мир срисован с настоящего, только раскрытого с другой стороны, в другом цвете. Реальность зависит от того, какой мы ее хотим видеть, сможем ли мы открыть в себе дар воздействовать на нее изнутри, пробуждая к незримому свету других и задумываясь, все ли поступки и дела, творимые нами, приносят миру добро и служат на благо другим, а, значит, нам же самим, ведь жизнь каждого, даже самого ничтожного человека неотделима от других, незаметно для себя определяющих его поступки...